Григорий Антипенко: романтик-фастик

Мы с семьей жили на улице Мосфильмовской, через дорогу от киностудии. Еще с детства я был пропитан атмосферой "Мосфильма" (Самое интересное, что на студии в качестве актера я бывал всего 2 раза, когда снимался в рекламных роликах).

Моя мама более тридцати лет проработала на «Мосфильме», она по образованию химик технолог, а там занималась пленками. С распадом союза и на студии все начало рушиться. Маме больно было смотреть на это, и она уволилась. А вот мой дядя как раз в это время с мосфильмовскими мастерами вместе изготавливал копии музейных экспонатов из эпоксидной смолы для реквизиторского цеха: пуговицы, посуду, ордена... Я тоже участвовал. Однако, как и большинство других занятий, мне это наскучило достаточно быстро, и спустя год я оттуда ушел.

Большой

И все-таки пошел работать фармацевтом в аптечный киоск. Правда, мне повезло, его вскоре закрыли. Потом я как-то повстречал давнего друга, который работал монтировщиком в театре. Он помог мне устроиться на такую же должность, где я и проработал 2 года. Начальник, кстати, у меня тогда был уникальный. Без одного глаза, бывший рецидивист. Но по духу это был абсолютный интеллигент. Он меня очень понимал, мы любили поговорить о жизни. Вообще монтировщики это люди из особого мира, обычно с очень непростыми судьбами. Они всегда находятся там, где что-то происходит. И проработав им год, я пришел к выводу, что театр – это мое. Хотя при всем этом я был таким замкнутым человеком, что представить себе не мог, как я выйду на сцену. Мысли об этом вызывали парализующий страх, я не мог совладать с собой. Наверное, тогда у меня происходило становление личности, внутренней борьбы. Тогда я решил пойти к Сергею Земцову во МХАТ на подготовительные курсы.

Лучше гор могут быть только люди

Приблизительно за год до вступления в Щукинское в моей жизни произошло очень яркое событие. Я внезапно осознал, что должен уйти в город. Я как раз женился в очередной раз, пытался построить семью, это был очень сложный для меня период. Сначала мы планировали поехать вместе, но я понял, что должен ехать один. И отправился в Адыгею. Эти 8 дней в горах...

Там я приобрел веру. В горах осознаешь, что ты абсолютно не защищен. В любой момент с тобой может что-то случится и тебя некому будет спасти. Об этом я задумался в первую ночь пребывания там. Было темно и очень страшно. Вторая ночь была еще хуже – вокруг творилось какое-то мракобесие, я не мог спать. Так я провел 8 суток. Я научился справляться со своим страхом, во всяком случае, ужился с ним. Мне стало комфортно.

Это путешествие дало мне шанс пересмотреть свою жизнь. А через год я поступил в Щукинское. И осознал, что на всю жизнь полюбил экстремальные восхождения. Потом еще несколько раз бывал в горах, даже напарника себе нашел. Мы вместе срывались, летали, падали. Это и есть истинная проверка отношений между людьми, по высшему разряду. Мне порой говорят, что таким категоричным быть нельзя, но это моя система оценок, мой мир. Я не испытывая страха перед авариями, перед полетом на самолете. И это моя степень свободы. Единственное, чего я в жизни до сих пор боюсь – это разочароваться в человеке, в которого верю.